Отец Александр Михайлович 1902 года рождения был грамотным человеком и любознательным. Как и все Буланцевы был хорошим плотником и столяром. Во дворе дома у нас была мастерская (столярная) там было всегда уютно. Два окошка смотрели на север, одно на восток. В мастерской стоял столярный верстак и токарный станок по дереву (ножной). Отец на нем точил ножки к столам и украшения для горок (шкафчики, застекленные для посуды). Эти горки предназначались в приданое для невест, и отец их делал на заказ. На заказ делал столы прямоугольные и круглые на точёных ножках. Я очень любил бывать у него в мастерской. Валяться в душистой сосновой стружке. Там хорошо пахло смолой (сосной) и столярным клеем. Весь род Буланцевых отец и дядя Федя считались крестьянами-середняками. В хозяйстве отца были дом, амбар, крытый железом, сарай на гумне для сена, овин, лошадь, корова, телега, тарантас, сани. Отец был организатором колхозов, чем вызывал недовольство своего отца Михаила Ефимовича, тестя Григория Ивановича (отца мамы). Дед по маме был зажиточным крестьянином, имел в собственности мельницу. Отец верил в колхозы и вообще в социалистическое общество. Будучи председателем колхоза, он организовывал в дни Первомая и Октябрьской Революции демонстрации в деревне. Группа активистов (10-12 человек) с флагами проходили по деревне с песней:

«Смело товарищи, в ногу

Духом окрепнем в борьбе

В царство свободы дорогу

Грудью проложим себе.»

Мама в это время смотрела сквозь занавески в окно и ехидно улыбалась, приговаривая: «Пошли, больше нечего делать». Жили родители не дружно. В 1936 году отец решил строить себе большой дом. Срубил хорошие крестовые срубы, но поставить дом не хватило средств. Отцы не помогли, и срубы были проданы. Перед войной в 1939-1940 годах он поставил новые срубы и вычинил старый дом. Окончательно дом достроить не удалось. Началась война. Терраску (вход в дом) достраивал я сам, один, будучи пятнадцатилетним пацаном. Дед проходил и ухмылялся, но не помог. Я не любил деда Михаила. Прируб дома так и остался недостроенным. Началась война. В июле 1941 года отца мобилизовали в Армию. Он начал службу в 332 строевой дивизии им. М.В.Фрунзе, которая формировалась за Ивановом в районе Новые Талицы. Я дважды ходил к нему пешком. Один раз через Шую, другой через Дунилово. Транспорт не ходил. Все машины были заняты военными перевозками. В октябре 1941 года дивизия выступила на фронт. Прямо после парада на Красной Площади участвовали в обороне Москвы и разгромили фашистов под Москвой. В составе этой дивизии отец дошёл до Смоленской области и погиб под городом Велиж. Восемнадцатого марта 1942 похоронен в Старом селе в братской могиле. Когда страна готовилась к сорокалетию Победы, было произведено перезахоронение, и братское кладбище было организовано в Велиже. К пятидесятилетию Победы там готовили создать мемориал Славы. На строительство этого мемориала я высылал деньги и фотографию отца. Но с началом пресловутой Горбачевской перестройки всё затихло. В какой стадии находится этот мемориал, не знаю. Связь (переписка) с местным краеведом Бордюковым Александром Григорьевичем прервалась (прилагаю несколько писем А.Г. Бордюкова и фото отца).